Донна просто не знала как выразить свою мысль, но миллионы людей, не обращая внимания на полицейских, каждый день занимаются своей работой, и полицейским до них тоже нет никакого дела. Почему никто из этих людей не работает на нее?

– Может быть мы сможем купить акции какой-нибудь крупной компании и двигаться дальше в этом направлении, – предложила она первое, что пришло ей в голову.

– А потом появятся федеральные агенты и начнут выяснять происхождение этих денег, – тут же похоронил ее идею Рокко.

– Тогда займемся бизнесом, связанным с одеждой, – сказала Донна, прикидывая, сколько денег она могла бы таким образом сэкономить на своих платьях.

– Ты шутишь? – почти неуважительно хмыкнул Рико. – В этом деле столько конкурентов, что сражаться с ними хуже, чем с бандой гангстеров.

Донна разочаровано вздохнула. Ну почему в этом мире так просто быть жуликом, и так трудно идти прямой дорогой? Ей очень хотелось, чтобы та журнальная статья увидела свет как можно скорее. Она была уверена, что это сослужит ей хорошую службу.

– В конце концов можно начать свой собственный бизнес и оказывать людям какие-нибудь услуги, – не сдавалась Донна.

– Мы и так оказываем некоторые услуги, – напомнил ей Рокко. – Обеспечиваем людям защиту.

– Но мне бы хотелось что-нибудь легальное, – продолжала настаивать Донна.

– Тогда надо ждать пока здесь не легализируют марихуану, – лениво процедил Рико.

– Можешь ждать сколько тебе угодно! – прикрикнула на него мать. – Это единственное на что ты способен: ждать пока тебе не принесут все на блюдечке. Да ты и трахнуть никого бы не смог, если бы эта штука сама для тебя не вставала! – Донну уже просто начинало трясти от ярости. Почему Господь ниспослал ей такую обузу в виде этих трех глупых и ленивых болтунов без искры воображения? Ну, хоть один из них мог бы хоть раз пошевелить мозгами? Нет, ей приходилось иметь дело только с вечно ноющим Пако, ленивым Рико и пустышкой Рокко. От капо тоже толку было мало, новые идеи в их головы можно было вколотить только вместе с гвоздями. Фрэнки Проволоне? Единственное на что тот был способен, так это найти дверь, у которой ему предстояло дежурить ночью. Неужели все мужчины настолько глупы? Она вспомнила своего отца старого, молчаливого человека. Он разговаривал только с голубями, которых держал на чердаке их дома. Вот им ему было что сказать, и они отвечали своим воркованием, но ей ни разу не удалось вспомнить, чтобы отец сказал кому-нибудь хоть слово помимо своего обычного "здравствуйте".

Да, и к чему все это? Если она и сможет найти умного решительного мужчину, то ни за что не приведет его в свой дом и не сделает членом семьи. Пока хватает сил, ей нужно самой обо всем позаботиться, так что не стоит тратить время на бесплодные мечты. Донна тяжело вздохнула и повернулась к сыновьям.

– Ну ладно, мальчики. Собрание окончено, – бросила она и покачала головой.

После того, как все ушли, в комнату неожиданно вернулся малыш Пако. Она недовольно посмотрела на него.

– Мама, там у ворот ждет какой-то мужчина, он очень хочет тебя видеть. Ему...

– Ты уже забыл, как ко мне следует обращаться? – огрызнулась Донна. – Сколько раз тебе нужно напоминать об этом?

– Извини, – покраснел Пако. – Этот человек...

– Какой еще человек?

– Так я и пытаюсь рассказать тебе о нем, – терпеливо объяснил Пако. – Вито говорит, что он возглавляет самую большую семью в Техасе, – глаза сына заблестели от радостного возбуждения, – к тому же он еще и ... художник.

– Кто? – Донна не верила своим ушам.

– Он пишет картины и заправляет всем рэкетом западнее Микеланджело Мафиози, – Пако был так возбужден, что начал пускать пузыри, и матери с трудом удавалось разбирать отдельные слова его сбивчивого рассказа.

– Художник стоит во главе техасской семьи? – озадаченно повторила она. – Как его зовут?

– Сальваторе Даллас.

– Что ему здесь нужно?

– Так ты встретишься с ним, не так ли? – с надеждой спросил сын.

– А почему бы и нет? – пожала плечами Донна.

Пако опрометью бросился вон из комнаты и побежал передавать распоряжение охране. А когда она спускалась в библиотеку, до нее донеслось восхищенное восклицание Рокко.

– Вот это, я понимаю, настоящий лимузин!

Удивленная проявлением хоть какого-то интереса к машине этого человека со стороны ее безразличного ко всему Рокко, Донна выглянула из окна. Перед домом остановился самый большой "Роллс-Ройс" из тех, что ей приходилось видеть. Крыша и корпус машины были бледно-лилового цвета, а двери темно-фиолетового. На нем не было ни одной хромированной детали, повсюду сверкало настоящее золото! Мадонна миа, рядом с этим автомобилем наши лимузины выглядели не более, чем ручными тележками для перевозки ручной клади. Ее начало разбирать любопытство, и она заспешила в библиотеку. А вслед ей неслось очередное восклицание Рокко.

– Вот это парень!

Донна наклонилась, расправила на юбке складки и похлопала себя по щекам, чтобы придать им румянец. Вскоре солдат открыл дверь, и незнакомец вошел в библиотеку, но его едва не сбили с ног ее сыновья, гурьбой устремившиеся вслед за ним.

– Этот джентльмен хочет встретиться только со мной, так что не буду вас задерживать, – чопорно обратилась она к сыновьям, надеясь произвести приятное впечатление на своего гостя.

– Но мама... – начал протестовать малыш Пако.

– Убирайтесь к чертовой матери! – закричала она и все дружно рванули к выходу.

Донна посмотрела на своего гостя, отметив про себя, что он был под стать своей машине. Его бархатный костюм был того же цвета, что и "Роллс-Ройс", а тонкие усы доходили почти до ушей. В руке он держал нечто, напоминавшее ей маленькую фиолетовую луковицу.

Она встала и протянула гостю свою руку.

– Меня зовут Донна Белла.

– "Прекрасная леди", о которой я столько слышал, – сказал он, целуя ей руку.

Мадонна миа, этот тип явно перепутал ее с римским папой.

– Что привело вас в наше скромное жилище? – любезно спросила она.

– Только вы, моя дорогая леди, только вы. Я преодолел тысячи миль только для того, чтобы увидеть вас, – он покрутил луковку за хвостик и вздохнул.

Донна терялась в догадках.

– Вы действительно возглавляете техасскую семью? – решила удостовериться она.

Гость загадочно улыбнулся и стал бросать на нее недвусмысленные взгляды.

– Да! – свистящим шепотом произнес он и посмотрел на нее так, что Донна поправила платье.

– Сицилиец? – подозрительно спросила она.

С загадочным видом Сальваторе едва слышно прошептал фразу на местном диалекте, смысл которой был столь туманным, что только прирожденный островитянин мог понять ее значение, но Донне она ничего не говорила.

Гость снова покрутил свою луковку и едва заметно усмехнулся.

– Чем мы можем тебе помочь, брат наш? – сказала она не столь цветисто и туманно, но все же ее слова соответствовали стилю общения между людьми их клана.

– Молю вас не обращаться ко мне как к брату, моя леди, – воскликнул он. – Ведь это разрушает те связи, которые я хотел бы с вами установить.

Глава техасской мафии прижал к щеке словно носовой платок луковку и, умоляюще, посмотрел на нее широко открытыми глазами.

Донна была ошеломлена. Ей впервые в жизни пришлось столкнуться с подобным мафиози. Никто из тех, кого она знала, не умел так красиво говорить.

– Донеси до нас смысл слов твоих, – в том же духе продолжала она.

Сальваторе перестал вертеть луковку и на этот раз заговорил просто и серьезно. В этот момент Донна заметила, что его носки были тоже фиолетового цвета.

– Я хотел бы объединить наши великие семьи, – сказал гость на хорошем английском языке.

– Какие средства вы для этого предлагаете? – она по-прежнему придерживалась учтивости и стиля, принятого среди членов Коза Ностры, и надеялась, что он поймет ее правильно.

– Наш брак, моя любовь, – провозгласил Сальваторе, вскочил со стула и стал быстро расхаживать по комнате.